На правах рекламы:

л-карнитин купить оптом с доставкой по России


Александра Коллонтай — «кузина Шура»

Среди женщин, о которых Северянин пишет в романе «Падучая стремнина», есть не только возлюбленные, но его близкие и родные. Одну из магических женщин, сводившую с ума и юных, и седовласых, Александру Михайловну Коллонтай (1872—1952), ставшую первой женщиной-послом, Игорь Северянин называл просто «кузина Шура». По первому мужу матери, генерал-лейтенанту Г.И. Домонтовичу, она приходилась ему троюродной сестрой. Имя Александры Коллонтай поэт отмечает в заметке «Родственники и "-чки"», в автобиографической поэме «Роса оранжевого часа» (1923), посвященной своей юности («...Коллонтай, — в то время Шура Домонтович...»), в очерке «Трагический соловей» (1930)и др.

Шура Домонтович была особенно дружна с сестрой Игоря Северянина Зоей Григорьевной Домонтович (18757—1907) и часто бывала в гостеприимном доме на Гороховой, 66, в Петербурге, где жил юный поэт, — ей запомнился мальчик с грустными глазами.

Аркадий Ваксберг пишет, что Игорь Северянин посвятил Александре Коллонтай стихи «О эта девочка, вся — гимн участья, / Вся — ласка матери, вся — человек...». Не случайно Северянин соединяет в поэтическом образе свойственные кузине Шуре природную грацию и очарование с сильными мощными страстями. Известно также, что сочинения Коллонтай о свободной любви в те годы создали ей славу проповедника новой морали.

У поэта и дипломата было много общего в жажде пить «громокипящий кубок жизни». Александра Коллонтай с ранних лет увлекалась творчеством. «Писать любила с детства. У меня насильственно отнимали бумагу и перья», — отмечала она в автобиографии. Будущая революционерка и дипломат, она исповедовалась на страницах дневников, написала несколько книг: «Большая любовь», «Любовь трудовых пчел», «Василиса Малыгина» и другие и оставила богатое эпистолярное наследие (только в РГАЛИ хранится свыше 1700 ее писем).

Коллонтай знала и любила творчество своего кузена. Когда в октябре 1922 года она направлялась на дипломатическую работу в Христианию (Норвегия), один день она провела в Гельсингфорсе (Хельсинки), столице Финляндии. Там она и прочитала автобиографический роман в стихах Игоря Северянина «Падучая стремнина». Книга неожиданно напомнила юность, любимую подругу — кузину Зою, ее маму и брата, дом на Гороховой и на Подьяческой.

Моя сестра единственная Зоя,
От брака мамы первого, любила
Искусство во всех отраслях, имела
Абонемент в Мариинском театре,
А Фофанов и Лохвицкая были
Всегда её настольными томами.

Судьба старшей сестры Игоря Зои сложилась неудачно. Она рано вышла замуж за отставного саперного поручика, но была несчастной в браке. Муж Зои Домонтович оказался довольно ограниченным и чуждым ей человеком, но она была настолько горда и скрытна, что никто не слышал от нее ни неудовольствия, ни жалоб.

Личная жизнь ее подруги Шурочки Домонтович складывалась внешне счастливо: ее муж Владимир Коллонтай был умен, добр и честен и очень ее любил. Но Шура не была создана для беззаботной и спокойной жизни и в 1898 году порвала с прошлым и выехала за границу, чтобы уйти в революцию и стать ее «валькирией».

Роман Игоря Северянина «Падучая стремнина», в котором поэт подробно писал о своей любимой, неожиданно умершей от менингита сестре Зое, напомнил Коллонтай тех, кого она любила в годы своего детства и юности. По приезде в Христианию она решила написать письмо своему кузену:

«Вы помните Шурочку Домонтович, Вашу троюродную сестру, подругу Зоечки, теперь "страшную Коллонтай"? <...>

У нас с Вами много общих воспоминаний: детство, юность... Зоечка, Ваша мама Наталия Степановна, муж Зои, Клавдия Романовна, дом на Гороховой, на Подьяческой... Я помню Вас мальчуганом с белым воротничком и недетски печальными глазами. Я помню, с каким теплом Зоечка говорила всегда о своем маленьком брате Игоре. <...>

Мы с Вами, Игорь, очень, очень разные сейчас. Подход к истории у нас иной, противоположный, в мировоззрении нет созвучия у нас. Но в восприятии жизни есть много общего. В Вас, в Вашем отношении к любви, к переживаниям, в этом стремлении жадно пить кубок жизни, в этом умении слышать природу — я узнавала много своего. И неожиданно Вы, человек другого мира, Вы мне стали совсем "не чужой"!..

Я люблю Ваше творчество, но мне бы ужасно хотелось показать Вам еще одну грань жизни — свет и тени тех неизмеримых высот, того бега в будущее, куда революция — эта великая мятежница — завлекла человечество.

Именно Вы — поэт — не можете не полюбить ее властного, жуткого и все же величаво прекрасного, беспощадного, но мощного облика».

Судя по второму известному письму Александры Коллонтай, адресованному Игорю Северянину, она получила от поэта телеграмму и письмо с просьбой помочь ему в издании книг и, как следует из другого ее письма, не замедлила откликнуться на его просьбы: «попытаюсь сделать все, чтобы помочь поэту, творения которого ценю и люблю». «Очень, очень хотела бы Вас повидать. Жаль, что чисто технические затруднения мешают Вам проехать сюда [в Норвегию]. Вот бы где Вы повидали мощь Вашего бога — природы!»

Позже Игорь Северянин потерял связь со своей кузиной. В письме Августе Барановой от 24 июня 1923 года поэт спрашивает: «Кстати — не знаете ли Вы адреса Александры Михайловны Коллонтай, моей троюродной сестры?» В том же году он пишет стихотворение «Кузине Шуре» с посвящением «А.М.К.» (1923), которое является своеобразным поэтическим ответом на советы и пожелания сестры. Такими близкими и разными они были в то время.

Вы пишете, моя кузина,
Что Вам попался на глаза
Роман «Падучая стремнина»,
Где юности моей гроза,
Что Вы взволнованы романом,
Что многие из героинь
Знакомы лично Вам, что странным
Волненьям сверженных святынь
Объяты Вы, что я, Вам чуждый
До сей поры, стал меньше чужд...
. . . . . . . . . .
Спасибо, дорогая Шура:
Я рад глубокому письму.
Изысканна его структура...
И я ль изысков не пойму?
Всё, всё, что тонко и глубоко
Моею впитано душой, —
Я вижу жизнь не однобоко.
Вы правы: я Вам не чужой!

Copyright © 2000—2024 Алексей Мясников
Публикация материалов со сноской на источник.